Вячеслав Старшинов: 85 лет Легенде Хоккея

Известна история, когда Вячеслава Ивановича по какому-то поводу остановил сотрудник ГАИ и, быстро “узнав” его, воскликнул: “Вы – Майоров!”. На что великий центрфорвард ответил с улыбкой, что он пока еще Старшинов. Он не уточнил, когда именно произошел этот случай. Вероятно, это было не в 60-е годы, когда звезд советского хоккея знала вся страна, или почти вся. Конечно, двойняшек Майоровых часто путали, и Старшинов иногда попадал под эту путаницу, хотя внешне он совершенно не был похож на братьев. Вероятно, сказывались “похожие” фамилии, звучащие по-армейски, из-за чего до середины 60-х их воспринимали как единое целое. И они действительно составляли это целое, прежде всего, своей игрой на льду.

Они не гнались за популярностью, ее хватало на всех участников знаменитой тройки. Однако, в определенный момент младший игрок трио оказался в ежедневном топе благодаря заставке популярного советского киножурнала «Новости дня». В нарезке кадров, показывающих достижения страны (комбайны, производство, студенчество, армия), финальным эпизодом был хоккеист под восьмым номером в спартаковском свитере с ромбом на груди. Несмотря на то, что его сбил соперник, он неистово рвался вперед, лежа проталкивая шайбу в ворота. В этом запоминающемся моменте Вячеславу Старшинову противостояли армейцы – Владимир Брежнев, Александр Рагулин, вратарь Виктор Толмачев и даже земное притяжение, но это не помешало ему. Поскольку «Новости дня» показывали перед каждым киносеансом по всей стране, форварда под номером восемь узнавали буквально все.

Слава тех лет не могла мгновенно угаснуть в приснопамятные 90-е, никак не могла. Именно на середину того десятилетия пришелся нечаянный урок, преподанный мне нынешним юбиляром. Наш чартерный рейс с хоккейного чемпионата мира-1995 в Стокгольме приземлился в Шереметьеве на несколько минут позже сразу трех других рейсов, и о быстром прохождении паспортного контроля можно было только мечтать. Пришлось пристроиться на лестнице, где рядом оказались – трудно поверить – Старшинов и Виктор Шалимов. Легенды, настоящие небожители, спартаковцы. Разговор был непринужденным, просто чтобы скоротать время. Я больше слушал, но очень хотелось вставить свои пять копеек.

Для этого были основания. Годом ранее в Магнитку, где я тогда жил и работал, приезжала знаменитая команда ветеранов сборной СССР. После товарищеского матча состоялся банкет, на котором мы с Вячеславом Ивановичем, как мне казалось, довольно хорошо пообщались. Он даже записал мне свои телефоны на салфетке, сказав: «Звони, не стесняйся!». Я, конечно, не питал особых иллюзий на этот счет, но раз уж представилась такая возможность по прилету из Стокгольма, да еще и в неформальной обстановке, ничто не мешало, поймав момент, как-то напомнить о недавнем знакомстве. Я решился:

– А помните, Вячеслав Иванович, как мы с вами хорошо сидели в Магнитогорске?

– С кем мы только не сидели, – ответил великий центрфорвард, приобняв меня за плечи и одарив своей неповторимой улыбкой. Он, конечно, поставил меня на место, но сделал это с мягким юмором, совершенно естественно, без малейшей наигранности или желания обидеть. Я мысленно аплодировал собеседнику и усвоил урок.

Что касается фразы «с кем мы только не сидели», достаточно взглянуть на ретро-снимок 1963-го года, где Юрий Гагарин стоит рядом со Старшиновым. Не сразу поймешь, кто из них в тот момент был большей звездой. Жестом Юрий Алексеевич словно указывает: «Нет, не я, а вот этот парень» – свежеиспеченный 23-летний чемпион мира, автор золотого гола в ворота канадцев, обожаемый публикой бомбардир, гордость советского хоккея, герой обложек. Список знаменитостей из самых разных сфер, с кем Вячеслав Иванович «сиживал», с годами только рос. Когда я однажды спросил его, как они вписывались в богемные круги, Старшинов ответил, что «мы не были «рядом с богемой», мы сами были богемой. При этом я, как и мои товарищи, постоянно был занят и помимо хоккея – учеба и наука не предполагают праздного образа жизни».

Он выиграл девять чемпионатов мира подряд – с 1963 по 1971 годы, добавив к ним две Олимпиады. Мог бы выиграть и больше, но в бронзовый Скво-Вэлли-1960 его и братьев Майоровых не включили – отчасти потому, что еще не завоевавшая больших титулов, но уже знающая себе цену молодежь не хотела менять свой спартаковский ромб. А перед Саппоро-1972 Тарасов с Чернышевым накануне своего последнего турнира не слишком доверяли не своим ветеранам, тем более что Старшинова в клубе уже практически уговорили возглавить «Спартак». Казалось, необходимость делать трудный выбор отпала сама собой. Вероятно, это ускорило принятие решения о переходе на тренерский мостик, хотя сам Вячеслав Иванович еще не знал, что окончательное завершение его игровой карьеры произойдет лишь спустя долгих семь лет. И все же жаль, что не случилось олимпийской «закольцовки», как у Рагулина, Кузькина, Давыдова и Фирсова.

В Японии Старшинов все же оказался довольно скоро. Приглашенного в качестве консультанта знаменитого центрфорварда проницательные японцы из клуба «Одзи Сейси» из города Томакомай после обстоятельного знакомства уговорили не только передавать опыт, но и еще немного поиграть. Это «немного» растянулось на три сезона. Старшинов делил тренерские обязанности с Масукава-саном, приведя команду к чемпионству и двум серебряным медалям, а сам трижды становился лучшим бомбардиром Японии. Позже по этому же пути пройдут другие выдающиеся советские мастера – Владимир Шадрин, Юрий Ляпкин, Валерий Белоусов, Василий Первухин, но хоккейным первооткрывателем «страны восходящего солнца» навсегда остался Вячеслав Старшинов.

То, что он, вернувшись из Японии, снова надел спартаковскую форму, тогда поразило всех. Объяснение нашлось быстро – мол, уже будучи обладателем снайперского рекорда (достижение Алексея Гурышева он превзошел еще в мае 1972-го, забросив свою 380-ю шайбу) и став кандидатом наук, Старшинов решил еще и покорить заветный рубеж в 400 шайб, что и произошло в ноябре 1978-го. Вячеслав Иванович эту версию опровергает, утверждая, что ему просто требовался переходный период. Ну и заодно получилось остановиться на числе 408, которое через год превзошел Борис Михайлов, а еще через три с лишним десятка лет – Сергей Мозякин, а затем и Данис Зарипов. Но Старшинов – единственный из всех «четырехсотников», кто забросил все свои шайбы за один клуб. Преследователей у этого рекорда нет.

Самое удивительное, что последние свои голы Старшинов «добирал» в ходе двух возвращений – в 1974 году с должности старшего тренера, и в 1978 году после приезда из Японии, когда о нем как об игроке вспоминали все реже. При этом он играл бесплатно, как самый настоящий любитель, будучи уже кандидатом наук. Других подобных примеров в истории нет. Перерывы в его карьере игрока составили в сумме пять сезонов. Если бы не эти паузы, обогнать Вячеслава Ивановича смог бы только неподражаемый Мозякин.

Да, забивать шайбы Старшинов умел виртуозно. Достаточно полистать старые хоккейные фотоальбомы или поискать снимки в интернете: Старшинов почти всегда изображен в окружении соперников, в самой гуще борьбы. Его хватают, толкают, бьют, а он все равно рвется куда-то – да, известно куда. Анатолий Тарасов, довольно ревностно относившийся к спартаковскому трио, именно за игровую страсть Старшинова его и полюбил. Он писал: «В сражениях перед воротами соперника был неудержим. С железным хватом клюшки, крепко стоящий на ногах, Вячеслав своих намерений никогда не скрывал – бросал сопернику открытый вызов и рвался к цели по прямой… Он всегда лезет в самое пекло, никому спуску не дает. Второго такого, может, во всем мире нет!». Если мэтр и преувеличивал, то лишь немного. Был в 60-е годы центрфорвард, возможно, более искушенный технически – Александр Альметов, но, как тонко заметил писатель Александр Нилин, как спортсмен Альметов рядом со Старшиновым не стоял. Имелись в виду, конечно, его неуемная жажда гола, игровая страсть и абсолютная самоотдача. В этом Вячеслав Иванович, без сомнения, является центром номер один в истории отечественного хоккея.

Я полюбил старшиновско-майоровскую тройку беззаветно и интуитивно понимая, что любая игра для них – истинное счастье, не омраченное ничем. Страна как будто ждала этих трех будущих авиаинженеров, интеллектуалов с клюшками, олицетворяющих, казалось бы, осуществленную мечту о свободе и радости творчества. Характер, полностью воплощенный в игре – это, конечно, Борис Майоров. Лидер во всем – органичный, взрывной, элегантный. Родившийся несколькими минутами позже брат Евгений во многом уступал Борису, но только не в понимании игры. Старшинова братья поначалу в упор не видели и ворчали, зачем Александр Игумнов в 1957-м подсунул им этого неуклюжего новичка. Ворчали, правда, совсем недолго. Освоившись, новичок брал свое неукротимостью, уникальным голевым чутьем и природной лошадиной выносливостью. На рубеже 60-х эти «наглецы с Ширяева поля» громили всех, порой даже непобедимый ЦСКА. Конечно, они могли и проиграть аутсайдеру, но, возмужав, очки просто так уже никому не отдавали.

Много лет спустя Тарасов напишет, что Старшинов «играл практически без срывов – и в молодости, и в конце своего верного служения хоккею». А Борис Майоров, человек не слишком щедрый на комплименты, подчеркнет: «Уж если он поставил перед собой какую-нибудь задачу, никакие преграды на пути его не остановят. Он даже не будет их обходить, он их просто-напросто сметет». Хватка у него действительно крестьянская – Старшиновы ведь деревенские, из-под Ржева. Воспитание у Славы было основательное, и основательно он брал все высоты – будь то спорт, учеба или наука. Мог стать отличным футболистом (и был им – это подтвердил Андрей Старостин в предисловии к одной из книг Старшинова), занимался акробатикой и боксом. Все эти навыки пошли в дело, все пригодилось – сам Тарасов удивлялся, как легко Старшинов справляется с самыми сложными и заковыристыми его упражнениями.

Богатырем он, однако, не казался, хотя перетолкать и перебороть мог кого угодно. В его игровой манере в первую очередь ощущались стиль, порода – иначе он бы не ужился с Майоровыми. Их комбинационной «вязи» требовалась ударная сила в атаке и крепость в обороне. А голеадор Старшинов был еще и сильнейшим в стране центрфорвардом оборонительного плана, на что обращали внимание далеко не все. Это сочетание бомбардира и оборонца – редчайшее и уникальное. Голеадоров от Бога обычно не ставят на меньшинство, а Старшинов вытаскивал и эту часть игры.

Знаменитое звено в классическом составе перестало существовать в начале второй половины 60-х. Дуэт Бориса и Вячеслава, признанный одним из лучших в мировом хоккее, свой славный путь в сборной завершил Олимпиадой в Гренобле, а в клубе – третьей для «Спартака» победой в чемпионате страны весной 1969-го. Старшинов еще долго успешно играл с разными замечательными партнерами, принял от великого капитана Бориса Майорова «эстафету» и трижды поднимал над головой Кубок чемпионов мира. Окончательно он завершил свою уникальную карьеру на десять лет позже Бориса, уже в совсем другую эпоху.

Книги Старшинова, не в обиду автору и соавторам и даже с учетом времени их выхода, получились слишком уж сглаженными – ни одного резкого суждения, ни одного неосторожного слова. На льду центрфорвард и бомбардир под номером восемь был яростен и ярок, не щадил ни себя, ни соперников ни у своих, ни, главным образом, у чужих ворот. А на страницах – все согласно стандарту образцового советского спортсмена, делегата съезда комсомола, чемпиона и положительного во всех отношениях героя.

Но что делать, если он именно такой и есть? Ирония и самоирония, конечно, в манере общения Старшинова присутствуют, но без жесткости. Не случайно профессор Старшинов, почти четыре десятка лет возглавлявший кафедру физвоспитания МИФИ, еще и стихи пишет – как настоящий «физик» и «лирик» в одном лице.

Про весну, и про весну хоккейную, стихи у него тоже есть. В ту пору все звали его просто – Слава.

Досье

Вячеслав Иванович Старшинов

Родился 6 мая 1940 года в Москве. Советский хоккеист (центральный нападающий), тренер, спортивный функционер.

Звания

Заслуженный мастер спорта (1963), заслуженный тренер РСФСР. Кандидат педагогических наук (1975), профессор.

Награды

Ордена: Трудового Красного Знамени (1965), Знак Почета (1968), Дружбы (1995), «За заслуги перед Отечеством» III степени (2000), Олимпийский орден (2000), «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2007), Почета (2010), «За заслуги перед Отечеством» II степени (2023).

Признание

Член Зала славы отечественного хоккея (2004). Член Зала славы ИИХФ (2007).

Карьера игрока

1957-1972 – «Спартак» (Москва), 1974-1975 – «Спартак», 1975-1978 – «Одзи Сейси» (Томакомай, Япония), 1978-1979 – «Спартак».

Статистика

В чемпионатах СССР: 540 матчей, 408 заброшенных шайб, 68 результативных передач.

В чемпионатах Японии: 48 игр, 55 шайб, 40 передач.

За сборную СССР: 182 игры, 149 шайб.

На Олимпийских играх и чемпионатах мира: 78 матчей, 64 гола, 29 передач.

Достижения (игрок)

Олимпийский чемпион: 1964, 1968.

Чемпион мира: 1963, 1964, 1965, 1966, 1967, 1968, 1969, 1970, 1971. Бронзовый призер ЧМ: 1961.

Лучший нападающий чемпионата мира: 1965.

Капитан сборной СССР: 1969-1972.

Чемпион СССР: 1962, 1967, 1969.

Серебряный призер чемпионата СССР: 1965, 1966, 1968, 1970.

Бронзовый призер чемпионата СССР: 1963, 1964, 1972, 1975, 1979.

Обладатель Кубка СССР: 1970, 1971. Финалист Кубка СССР: 1967.

Первый хоккеист, забросивший 400 шайб в чемпионатах СССР (1978).

В списке 34 лучших хоккеистов СССР: 1959-1971.

Чемпион Японии: 1977.

Карьера тренера и функционера

1971-1972 – играющий тренер «Спартака» (Москва).

1972-1974 – главный тренер «Спартака».

1976-1978 – играющий тренер «Одзи Сейси» (Томакомай, Япония).

с 1979 – заведующий кафедрой физвоспитания Московского инженерно-физического института (МИФИ).

1987-1991 – председатель Федерации хоккея РСФСР.

1998-2002 – вице-президент ХК «Спартак».

2002-2014 – президент ХК «Спартак».

с 2018 – почетный президент ХК «Спартак».

Достижения (тренер)

Серебряный призер чемпионата СССР: 1973.

Чемпион Японии: 1977.