Создавший эпоху. 95 лет со дня рождения Виктора Тихонова

Виктор Васильевич Тихонов, ушедший из жизни более десяти лет назад, оставил после себя богатое наследие и значительный вклад в отечественный хоккей. Его личность — цельная, но в то же время противоречивая — до сих пор является предметом дискуссий. Эти обсуждения часто принимают черно-белые тона, сводясь к оценкам «или да, или нет». Однако, как и любая фигура такого масштаба, Тихонов требует более глубокого анализа. Тренер Тихонов, несмотря на свою внешнюю закрытость, был полностью сосредоточен на работе, демонстрируя как свое величие, так и максимализм, граничащий с фанатизмом. Тихонов-человек был сложной личностью, менявшейся по мере трансформации окружающего мира.

Мальчик с Малой Сухаревской пережил войну в сознательном возрасте. Он рано потерял отца, погибшего под Сталинградом, несмотря на бронь от оборонного завода, которой тот отказался воспользоваться, уйдя в ополчение. Виктор познал голод и холод; мешок картошки, выменянный матерью, однажды спас им жизнь. Чтобы помочь семье, после четвертого класса он пошел работать учеником автослесаря. Это раннее начало трудовой жизни во многом сформировало его отношение к работе. О памяти о войне и отце говорит тот факт, что 9 мая, если он оказывался в Москве, Тихонов обязательно шел к Большому театру, где встречался и обнимался с однополчанами отца, которые его прекрасно помнили. Это важный штрих, о котором Тихонов, как и обо всем личном, особо не распространялся.

Известный хоккеист однажды, отвечая на прямой вопрос о Тихонове, сказал: «Как тренера – ценю и уважаю, как человека – не переношу». Это не просто особенность времени. Анатолий Владимирович Тарасов, хоть и был диктатором, но мало кто из его подопечных вспоминал о нем плохо, ценя его человечный подход. Тарасов, по их словам, «личность не ломал». Несмотря на возможные разногласия, Тарасов в своих книгах всегда находил добрые слова, порой даже с восхищением отзываясь о звездах, с которыми у него были сложные отношения.

У Виктора Тихонова такого примирения не происходило, даже если он и пожимал руки тем, с кем конфликтовал. «Ссора» – не совсем точное слово; будучи в силе, Тихонов скорее «вычеркивал» человека, если тот, по его мнению, совершал нечто противоречащее установленным правилам. Попасть в немилость к Тихонову почти наверняка означало расстаться с командой. Игроки ЦСКА быстро усвоили это. Дело было не только в изнурительных тренировках, таких как легендарное «Сантьяго» (16 отрезков по 400 метров), которое даже его преданный ученик Алексей Касатонов называл пыткой, но и в отношении. Тихонов пришел не просто навести порядок, а с ясным осознанием миссии: вывести ЦСКА и сборную на высший уровень и удерживать его максимально долго.

Приход Тихонова в сборную и ЦСКА в 1977 году тесно связан с Тарасовым. Мэтр был еще влиятелен и, вероятно, надеялся снова возглавить сборную после неоднозначного периода под руководством Боброва и Кулагина. Тихонова, которого Тарасов невысоко ценил как игрока и скептически оценивал как тренера, мэтр поначалу не считал конкурентом. Тихонов же, придя в ЦСКА, отмечал, что в команде после Тарасова «не было не только «железной» дисциплины, но и элементарной – с точки зрения требований современного спорта». К ворчанию Тарасова в высоких кабинетах Тихонов относился с иронией, ведь за его спиной была такая поддержка, о которой Тарасов мог только мечтать.

Лидеры ЦСКА поначалу не воспринимали нового тренера всерьез. Для них он был всего лишь бывший средний игрок, а затем помощник Аркадия Чернышева, который что-то пытался сделать в Риге. Это «что-то» в Рижском «Динамо» было довольно революционным: переход на четыре звена, интенсивный, почти тотальный хоккей, позволивший команде со средним составом подняться из второй лиги на четвертое место в высшей. Но ЦСКА Константина Локтева, несмотря на некоторую «недисциплинированность», за редким исключением, обыгрывал «бегунков» Тихонова за счет мастерства. Однако будущее было за Тихоновым. Его эра началась, когда Константину Борисовичу Локтеву объявили об отставке прямо перед чемпионским банкетом.

Именно этический аспект не позволил Виктору Тихонову сразу согласиться на предложение занять пост в ЦСКА от председателя КГБ СССР Юрия Андропова. Второй вызов уже не предполагал отказа, хотя Тихонов понимал, что его ждет. Андропов не обещал ему легкой жизни, но все понимали, что главный пост в советском хоккее достался специалисту жесткому, требовательному и даже фанатичному благодаря именно его поддержке. Попытки бунта, например, со стороны Владимира Петрова на собрании во время первого чемпионата мира Тихонова, были подавлены сразу и бесповоротно.

На тот свой первый чемпионат мира Тихонов не взял ни одного игрока из Спартака. Он активно возрождал принцип «базовости» ЦСКА, получив на это полный карт-бланш. Он считал, что цель оправдывает средства, и его методы, независимо от того, нравились они кому-то или нет, были подчинены его миссии.

Любопытно, что в юности именно армейский клуб дважды отказал Виктору Тихонову. Впервые это произошло после войны, когда способный футболист не прошел в юношескую команду. Тихонову пришлось пробиваться через «Буревестник», где он стал капитаном и даже завоевал Кубок СССР с юниорской сборной Москвы в 1948 году. Он играл и в русский хоккей, и первыми из грандов его заметили динамовцы. Но их опередили «летчики» Василия Сталина. По легенде, Витю Тихонова привезли на смотрины к хозяину ВВС прямо из коммуналки, и тот, взглянув, сказал лишь: «Хороший молодой человек». Это решило его судьбу. В ВВС Тихонов начинал с футбола, а в канадский хоккей его привел Всеволод Бобров после трагедии с авиакатастрофой 1950 года.

Худощавый Витя Тихонов не обладал впечатляющими габаритами для защитника, но брал свое упорным трудом, настойчивостью, отличным позиционным чутьем и быстрым освоением хоккейных тонкостей. Звездой он не стал, но три чемпионских титула с ВВС завоевал. В 1953 году, после расформирования ВВС и объединения с ЦДСА, старший тренер армейцев не взял Тихонова в команду. Этим тренером был Анатолий Тарасов. Молодого защитника «подобрал» Аркадий Чернышев в «Динамо», где Виктор Тихонов выиграл свой четвертый чемпионский титул подряд и провел под бело-голубым флагом почти десять лет.

Таким был сложный путь Виктора Тихонова, который к концу 70-х годов, пройдя через множество испытаний, на полтора десятилетия стал главной фигурой в отечественном хоккее.

Фотографий, где Тихонов улыбается, немного. Профессия тренера высшего уровня редко располагает к безмятежности, но по строгости выправки он превосходил многих, будучи абсолютным максималистом – просто он ощущал себя именно таким. Произвести впечатление было не его целью; он предпочитал делать дело, поддерживая высочайший уровень, и ради этого не жалел никого, включая себя. Отсюда проистекает его величие и все его противоречия, как реальные, так и мнимые ошибки, лишь подчеркивающие значимость и неоднозначность личности Виктора Васильевича Тихонова – человека, который привел сборную СССР к трем олимпийским золотам, восьми победам на чемпионатах мира, а ЦСКА – к двенадцати подряд чемпионствам страны. О «30 килограммах медалей» он говорил абсолютно серьезно.

Нравится это кому-то или нет, но конец 70-х и 80-е годы XX века в хоккее, как отечественном, так и мировом, стали эпохой Тихонова. Его убеждения и амбиции совпали с задачами руководства страны. Свою миссию он видел в том, чтобы его хоккей всегда был лучшим во всем. Отсутствие харизмы, характерной для его великих предшественников, компенсировалось невероятной работоспособностью, дотошностью и стремлением к совершенству любой ценой. Отсюда его жесткость требований: он «поверял гармонию алгеброй», безжалостно расставался с именитыми ветеранами, держал подопечных в постоянном напряжении, не давал поднять голову конкурентам, выжимая все соки из других команд. Для него существовали только ЦСКА и сборная. Они прославляли страну и двигали мировой хоккей вперед, но для внутреннего развития цена оказалась чрезмерно высокой. Тихонов, однако, знал, во имя чего он это делал. Советская система оценила его титанические усилия, но главное – его оценила страна, готовая простить многое за счастье быть лучшей на планете не только в космосе, но и в хоккее.

Конечно, он тоже проигрывал, и громко – американское «чудо на льду» в Лейк-Плэсиде-1980 стало одним из знаковых спортивных событий столетия. Но были и эпические победы: Кубок вызова-1979, Кубок Канады-1981 (без трагически погибшего Валерия Харламова). В целом, по соотношению побед и поражений, почти полтора десятилетия Виктору Тихонову не было равных в мире. Есть почти невозможные вещи: после Лейк-Плэсида национальная сборная за следующие четыре сезона не проиграла не то что ни одного матча – ни одного периода! ЦСКА под его руководством мог потерять всего два очка за чемпионат, как в сезоне 1983-1984. Монополия не способствует прогрессу, и эта обратная сторона медали предвещала будущие потрясения. Но сборная показывала хоккей будущего, особенно в исполнении эталонной пятерки Фетисова-Ларионова, и ради такого великолепия можно было не замечать недостатки.

Эта пятерка, с феноменальным пониманием игры, интенсивностью движения и мысли, стала высшим достижением Тихонова-тренера, его совершеннейшим творением, его гордостью. Но на рубеже 90-х она стала и его главной болью. Лидеры, желавшие иного отношения, восстали против человека системы. Этот конфликт отражал драму страны, обретающей свободу, которая, как известно, требовала жертв. Игроки стремились уехать за рубеж, что для Тихонова означало если не побег (как в случае Александра Могильного и Сергея Федорова), то все равно – предательство. Пройдет много времени, прежде чем былые разногласия покажутся участникам не столь значительными. Но осадок остался.

В конце 2000-х годов в интервью «Спорт-Экспрессу» Виктор Васильевич произнес фразу, что «любить игроков совсем не обязательно». Возможно, эти слова были вырваны из контекста, но в них, пожалуй, есть зерно его характера. И игроки часто платили ему той же монетой.

Тихонов еще героически завоюет последнее олимпийское золото в Альбервилле-1992 – с командой СНГ, уже без многих лучших воспитанников. Это исчерпает инерцию успеха. Первый безмедальный чемпионат мира ознаменует закат эпохи, а Олимпиада-1994 в Лиллехаммере подведет черту. Спустя пару лет разлад в ЦСКА оставит ему лишь возможность остаться в профессии, лишенной прежних привилегий. Общественность, не забывшая обид и уставшая от «тихоновского диктата», вынесет беспощадный приговор: «Ну и где теперь великий тренер Тихонов?». А он будет работать наперекор всему, в других реалиях, решая задачи, казавшиеся недостойными его масштаба, но не теряя надежды, вызывая даже у недоброжелателей что-то вроде сочувствия.

Он еще ненадолго вернется в сборную России и переживет унижение на чемпионате мира в Остраве-2004. Картина провальной пресс-конференции после турнира до сих пор стоит перед глазами. Но именно с этого дна начнется новый подъем отечественного хоккея. Осуществлять его будут другие люди, в том числе и прежде всего – его бывшие подопечные, а значит и ученики. Каждый из них в разной степени будет ему благодарен за суровую науку. Тихонов же, занимая почетные должности и радея за ЦСКА, продолжит жить игрой, как и прежде, словно ничего не изменилось.

Он пережил трагическую гибель сына. Увидел, как его внук стал лучшим нападающим победного для России чемпионата мира-2014 в Минске. Успел застать ЦСКА на первом месте в турнирной таблице.

И ушел в ноябре 2014 года, в бесснежное предзимье, оставив наследие, которое не укладывается в рамки давно ушедшей эпохи. Конечно, его эпохи.